Невеста врага - Констанс О`Бэньон

— Не бойтесь, миледи, опасность уже миновала, — шепнул он ей в самое ухо и, крепче прижимая ее к себе, направил лошадь на знакомую тропу между холмами.

Он спешил поскорее попасть в охотничий домик, однако лошадь часто оступалась на скользком склоне, и ему то и дело приходилось ее придерживать.

Прижимая к себе обессиленное девичье тело, он терзался невыносимыми муками раскаяния. Это из-за него ей пришлось спасаться бегством: он сразу же потребовал от нее слишком многого, и она испугалась.

Из-за облака выглянула луна, и заснеженные холмы тотчас преобразились в ее свете. Уоррик взглянул на спящую девушку. Она была прелестна и беспомощна, и странное томление, непонятное и непрошеное, шевельнулось в его груди.

Различив в темноте контуры охотничьего домика, он пустил лошадь вскачь. Девушка слишком долго находилась на холоде и ветру, надо было поскорее доставить ее в тепло.

Впрочем, она была так слаба, что помощь уже могла оказаться запоздалой.

Глава 8

Уоррик уложил девушку на кровать и накрыл несколькими одеялами, потом развел в очаге огонь, вскипятил немного воды и заварил чай. Размешав в кружке сахар, он подошел к кровати и приподнял голову Арриан.

— Вот, выпейте. Это поможет вам согреться.

Арриан машинально оттолкнула кружку, но он продолжал настаивать, и она решила отпить глоток, чтобы ее поскорее оставили в покое и не мешали спать.

Горячий чай пришелся ей по вкусу, и она отпила еще немного. Но когда ее ресницы затрепетали и глаза открылись, над нею снова замаячило опостылое лицо лорда Уоррика.

— О нет! — простонала она. — Зачем вы здесь? Я должна бежать от вас. Оставьте меня!

— Пока не могу, миледи. Сперва я должен убедиться, что у вас нет обморожений. К тому же вы совсем замерзли, и мне придется постепенно вас отогревать.

Он откинул одеяла и вытащил из-под нее влажный плащ.

— Что вы делаете? — забеспокоилась она. — Нет!

— Я делаю то, что для вас теперь важнее всего. Вы чуть не погибли от холода, и сейчас я должен снять с вас намокшую одежду.

Он стянул через голову ее шерстяное платье и раздел ее до нижнего белья. У нее не было сил сопротивляться, когда же она пыталась что-то сказать, он коротко приказывал ей лежать тихо.

Наконец Арриан решила, что все равно ей с ним не сладить, и подчинилась его уверенным рукам.

С невозмутимостью бывалого горца Уоррик обернул ее руки и ноги теплыми полотенцами. Заметив иссиня-черные кровоподтеки на ее спине и плечах, он на мгновение застыл. Значит, она тоже сильно ударилась во время дорожного происшествия? Почему же тогда она не сообщила доктору Эдмондсону о своих ушибах?

Наконец, сочтя, что влажные компрессы больше не нужны, он обернул ее мягким шерстяным одеялом, отнес поближе к очагу и сел у огня, держа ее на коленях.

Арриан, которой снилось, что ей тепло и хорошо, придвинулась к нему ближе, уютнее устраиваясь у него на руках.

— Йен, — прошептала она. — Йен.

При звуке ненавистного имени Уоррик затрепетал от отвращения. Что ж, значит, именно эта девушка вернее всех людей на земле поможет ему нанести удар по врагу.

Арриан давно уже уснула, а он все сидел, держа ее на коленях, и смотрел в огонь. Случись что, ее смерть легла бы на его душу вечным грузом. Странно, что она ни разу не пожаловалась на свои ушибы, думал он. Оказывается, не все женщины любят, когда с ними носятся, как с фарфоровыми куклами.

Вздохнув, Арриан теснее прижалась щекой к его груди. Уоррик опустил глаза и невольно затаил дыхание — так поразило его ее лицо. Она была похожа на нежный цветок, нетронутый и прекрасный.

Уоррик поспешно отвел глаза и снова стал смотреть в огонь. Ему не хотелось сейчас разбираться в том, почему на сердце у него так тяжело.

Однако взгляд его помимо воли то и дело останавливался на лице девушки. Длинные тени от ресниц падали на ее бархатистую кожу. Глаза были закрыты, но он помнил их голубизну и особенно хорошо — горевшее в них негодование. Кто знает, доведется ли ему увидеть эти глаза счастливыми? Он ни разу еще не слыхал ее смеха — так ли он мелодичен, как ее голос?

Наконец, сочтя подобные мысли крайне неуместными, Уоррик решительно встал, переложил Арриан на кровать и укрыл одеялами. Девушка продолжала спокойно спать. Только теперь он впервые вышел за дверь, расседлал лошадь, отвел ее в укрытие, напоил и задал овса.

Когда он возвратился, Арриан все еще спала. Постояв некоторое время возле кровати, Уоррик заставил себя отвернуться: он не имел права поддаваться жалости. Вендетта с Макайворсами продолжалась, и эта девушка должна была стать самым главным его оружием.

Арриан почивала, уютно свернувшись калачиком под несколькими одеялами и не догадываясь о том, что с каждой минутой ее судьба все прочнее вплетается в мрачные планы вождя Драммондов. Ей снилось, что она спит у себя дома, в родном Равенуортском замке.

Проснувшись в теплой постели, Арриан с наслаждением зарылась лицом в пуховую подушку. Она чувствовала себя вполне отдохнувшей, но, пребывая посередине между действительностью и миром сновидений, все же не спешила покидать последний.

Внезапно откуда-то донесся запах пищи, и у нее засосало под ложечкой. Сладко потянувшись, она села в постели и с изумлением огляделась. Где она?

Кругом не было никого, лишь головы нескольких оленей и кабанов смотрели на нее с бревенчатых стен.

За дверью кто-то громко затопал ногами, отряхивая снег. Когда дверь отворилась, Арриан некоторое время ошеломленно глядела на лорда Уоррика, потом, спохватившись, подтянула одеяло к самому подбородку и отбросила назад спутанные волосы.

— Зачем вы не дали мне умереть?

— Вы, вероятно, проголодались, — не отвечая на вопрос, заметил Уоррик и с грохотом высыпал в ящик охапку дров.

Арриан демонстративно скрестила руки на груди.

— Ничуть. Во всяком случае, в вашем угощении я не нуждаюсь.

— Жаль. А вот я умираю от голода. Утром сюда заезжал Мактавиш и привез от Хадди пропасть всякой еды.

— От Хадди?

— Для вас она миссис Хаддингтон, но я называю ее Хадди — она ведь была моей нянькой.

— Неужели и вы когда-то были ребенком? Трудно себе представить.

Он улыбнулся:

— Бьюсь об заклад, что в детстве вы были любимицей всего семейства. Родители, верно, души в вас не чаяли и хвастались вами направо и налево.

— Зато, должно быть, ваши родители хлебнули с вами лиха.

— О, разумеется! — Уоррик опять улыбнулся ей и бросил две рыбины на раскаленную решетку.

Вскоре по комнате поплыл аппетитный аромат, которого Арриан старалась не замечать, но — увы! — она была слишком голодна.

— Ничто не сравнится со свежей лососиной, — заметил он. — У меня уже слюнки текут.